Индия-Пакистан

5. Романс Коломбины

Мой Арлекин чуть-чуть мудрец,
так мало говорит,
мой Арлекин чуть-чуть хитрец,
хотя простак на вид,
ах, Арлекину моему
успех и слава ни к чему,
одна любовь ему нужна,
и я его жена.

Он разрешит любой вопрос,
хотя на вид простак,
на самом деле он не прост,
мой Арлекин -- чудак.
Увы, он сложный человек,
но главная беда,
что слишком часто смотрит вверх
в последние года.

А в облаках летят, летят,
летят во все концы,
а в небесах свистят, свистят
безумные птенцы,
и белый свет, железный свист
я вижу из окна,
ах, Боже мой, как много птиц,
а жизнь всего одна.

Мой Арлекин чуть-чуть мудрец,
хотя простак на вид, --
нам скоро всем придет конец --
вот так он говорит,
мой Арлекин хитрец, простак,
привык к любым вещам,
он что-то ищет в небесах
и плачет по ночам.

Я Коломбина, я жена,
я езжу вслед за ним,
свеча в фургоне зажжена,
нам хорошо одним,
в вечернем небе высоко
птенцы, а я смотрю.
Но что-то в этом от того,
чего я не люблю.

Проходят дни, проходят дни
вдоль городов и сел,
мелькают новые огни
и музыка и сор,
и в этих селах, в городках
я коврик выношу,
и муж мой ходит на руках,
а я опять пляшу.

На всей земле, на всей земле
не так уж много мест,
вот Петроград шумит во мгле,
в который раз мы здесь.
Он Арлекина моего
в свою уводит мглу.
Но что-то в этом от того,
чего я не люблю.

Сожми виски, сожми виски,
сотри огонь с лица,
да, что-то в этом от тоски,
которой нет конца!
Мы в этом мире на столе
совсем чуть-чуть берем,
мы едем, едем по земле,
покуда не умрем.


Иосиф Бродский


http://www.lib.ru/BRODSKIJ/brodsky_poetry.txt

Я ведь обещала, что доберусь
Сообщение удалено за выраженную антисемитскую окраску.
Злой админ

БЕССЛОВ. Может ссылочку для Жени и Даны скопировать? Хотя... Что-то мне подсказывает, что они сами это найдут и прокоментируют.

Женя уже видела. В отличие от даньки, она умеет ценить красоту

Угу... Не знала, что красота с плевками в оркестровую яму совместима.

Автор текста ( слова ) - Вознесенский А., композитор ( музыка ) - Рыбников А.


Белый шиповник, дикий шиповник
Краше садовых роз.
Белую ветку юный любовник
Графской жене принёс.
Белый шиповник, страсти виновник
Он ей, смеясь, отдал,
Листья упали на подоконник,
На пол упала шаль...
Для любви не названа цена -
Лишь только жизнь одна,
Жизнь одна,
Жизнь одна.
Для любви не названа цена -
Лишь только жизнь одна,
Жизнь одна,
Жизнь одна...
Белый шиповник, страсти виновник,
Разум отнять готов,
Разве не знаешь, графский садовник
Против чужих цветов.
Что ты наделал, милый разбойник?
Выстрел раздался вдруг...
Красный от крови красный шиповник
Выпал из мёртвых рук.
Для любви не названа цена -
Лишь только жизнь одна,
Жизнь одна,
Жизнь одна.
Для любви не названа цена -
Лишь только жизнь одна,
Жизнь одна,
Жизнь одна...
Их схоронили в разных могилах,
Там, где старинный вал.
Как тебя звали, юноша милый,
Только шиповник знал.
Тот, кто убил их, тот, кто шпионил,
Будет наказан тот.
Белый шиповник, вечный шиповник
В память любви цветёт.
Для любви не названа цена -
Лишь только жизнь одна,
Жизнь одна,
Жизнь одна.
Для любви не названа цена -
Лишь только жизнь одна,
Жизнь одна,
Жизнь одна...

Автор текста ( слова ) - Пер. Г.Кружкова, композитор ( музыка ) - Петров А.



Мохнатый шмель на душистый хмель
Цапля серая в камыши
А цыганская дочь за любимым в ночь
По родству бродяжьей души
Так вперед за цыганской звездой кочевой
На закат где дрожат паруса
И глаза глядят с бесприютной тоской
В багровеющие небеса
И вдвоем по тропе навстречу судьбе
Не гадая в ад или в рай
Так и надо идти не страшась пути
Хоть на край земли хоть за край
Так вперед за цыганской звездой кочевой
На свиданье с зарей на восток
Где тиха и нежна розовеет волна
На рассветный вползая песок
Так вперед за цыганской звездой кочевой
До ревущих южных широт
Где свирепая пуля как божья метла
Океанскую пыль метет
Где свирепая пуля как божья метла
Океанскую пыль метет

О.П.Лешев
НАУКА ОБОЛЬЩЕНЬЯ



БАЛЛАДА-ВВЕДЕНИЕ
В ДИНАМИКУ ЖЕНСКОГО ТЕЛА


Из душных стен я вышел подышать
вечерним выхлопом: он свеж и ароматен—
не тот, что днём, угарен и вонюч.
Прогулочный одногерцовый шаг,
маршрут от А до Я на автомате —
вот к плодотворным размышленьям ключ.
Я погрузился в творческий режим,
дежурным взглядом отмечая вяло
приметы угасающего дня.
Вдруг из вечерней дымки, словно джинн,—
пшшш! — дама материализовалась
всего в десятке метров от меня.

Откуда бы её ни принесло
любезному читателю во благо,
но факт есть факт, а не ума игра.
Тут в подтвержденье просится число:
движенья скорость иль период шага —
и формула пути как интеграл.
В науке важно точность соблюдать,
описывая факты и предметы...
Какой-то доморощенный декарт
оцифровал фигуры женской стать:
верх-низ по девяносто сантиметров
и посредине шестьдесят — стандарт!
Повсюду стерегут колюче нас
стандарты, образцы и эталоны,
как знаки указующей руки.
В шаблоны наша мысль заключена,
в надежные проверенные зоны,
где идеалы словно маяки.
Звучит почти как "идол" — "идеал"!
Но идол — это каменная баба,
унылая и плоская, как брус.
Мужик, что этих баб понаваял,
чихал на идеальные масштабы.
Такой вот получается конфуз.


C рулеткой? к даме? — нет пути дрянней!
Как много дам — без цифр — красивых просто!
Явившаяся мне — из их числа:
и грудь при ней, и талия при ней,
и... эта... где другие девяносто—
не ёлочка, но стройная взросла!
Я делал шаг — два делала она,
пронзая взглядом, как амур стрелою,
в мой творческий процесс внося разброд.
Не женщина — ударная волна,
и фронт волны — двойной параболоид,
вершинами нацеленный вперёд.
(Прикинул я, лишенный пут и шор:
когда другая, с рубенсовской статью,
в подобный бы ударилась галоп,
такой бы бушевал телесный шторм,
с такими амплитудами в квадрате —
оснастку на клочки разорвало б.)

Что ж, как мужчине мне не привыкать,
подняв забрало, двигаться навстречу
нечаянному вызову судьбы...
Но в сторону заехал я слегка.
Вернёмся к нашей теме — лето, вечер
и женщина — в отсутствие борьбы.
Как, встретив даму, не взглянуть на грудь?
Тем глубже интерес, чем глубже вырез,
где взору приготовлены силки,
где, стоит даме только шаг шагнуть,
из тесных келий пленницы живые
знак подадут—призывные кивки.
Кивок случайный не притянет взгляд:
коль скоро в даме тысячи нюансов,
взгляд — сканер, не подзорная труба.
Другое дело — несколько подряд:
тут фибры отзовутся резонансом
и до земли раскатится губа.
Когда под звон гитары и монист
цыганка изогнется коброй в танце,
и грудью затрясёт, и вздёрнет бровь,
в глазах запляшут чёрные огни,
и вызов полыхнёт протуберанцем, —
слепому, разве, бес не ткнёт в ребро!



И станет такты отбивать рука,
и запоёт душа, и вздрогнут плечи
под па лихое и аккорд шальной...
Но в сторону заехал я слегка.
Вернёмся к нашей теме — лето, вечер
и женщина — ударною волной.
Ансамбль её частот и амплитуд,
мажорных, озорных, нетерпеливых,
нахлынул, окружил, забрал в полон,
пронизывая ржавую плиту
моих частот и фаз неторопливых,
вливая серебро в чугунный звон.
Сплелись в многоголосую игру
два ритма, два дыхания, два сердца—
вот в спектр частот разложенный сигнал:
четыре герца—трепетала грудь,
в.ы.с.т.у.к.и.в.а.л.и. .к.а.б.л.у.ч.к.и. .д.в.а. .г.е.р.ц.а,
и... ...я... ...о...к...т...а...в...о...й... ...н...и...ж...е... ...г...Е...р...ц...е...в...а...л.
Секунд неумолимую капель
воображеньем, как волшебной палкой,
замедлил я, создав иную явь:
не улица ~ хрустальная ~ купель ~
не дама ~ грациозная ~ русалка ~
и не пешком ~ изящным ~ стилем ~ вплавь ~

~ порыва ~ и ~ медлительности ~ сплав ~
~ и ~ бьющиеся ~ грудки ~ словно ~ рыбки ~
~ в ~ невидимых ~ сетях ~ упругих ~ струй ~
...Она за траверс унеслась стремглав,
сверкнув обворожительной улыбкой,
смутившей, как внезапный поцелуй.
Её мужчина ждал наверняка —
я б ожидал не менее упрямо,
чтоб стать её Айвенго наяву...
Но я увлёкся темою слегка.
Ах, как была чудесна встреча с дамой —
случайная, увы! — не рандеву!

Удалено администратором за нарушение п. 4.1. Правил форума.

Я не знала, что ты печатаешься под псевдонимом Александр Иванов. И почему у твоей возлюбленной серые глазки? У них чаще тёплые лучистые карые глаза.

Кроме того, я тебя давно уже просила фотографии любимых в дневнике размещать, а то как то слишком откровенно получается.

Вот это вот наглядный пример, что значит ребёнком не заниматься. Тётя Ласка сидела тут целый вечер и впечатывала стихи с картинками, а Алекджана никто не занял в это время. Вот и он тоже начал стихи и картинки к ним подыскивать.

А Далия вместо того, что б в правильной теме разместить пару своих фотографий ругается тут только.

Dahlia

У тебя какие-то проблемы? Границы ты сама в своем дневнике уже перешла. Так что помалкивай лучше со своими "што" и пр. словами-паразитами. Кстати, здесь стихи размещают, а для остального у каждого есть свой индивидуальный дневник.


"Страшно аж жуть" Пиши кому хошь. Никаких нарушений здесь нет. Токмо людей посмешишь. Сама лучше базар фильтруй со своими "што", "Джаньками", да "пупсами".


Нацию бабочек? Не знал, что такая есть... Ты смешна просто. Кстати, будешь в Москве, заходи на Арбат, там продаются куклы Ельцина, Путина с российским флагом и, о ужас!, Шарона со звездой Давида - приезжай пооскорбляться.
И на сем прошу сюда тебя больше не писать: не в кассу совсем.

Надо же: я тоже не знал!!!

Интересно как переводят иностранных поэтов.
Вот пример: стих на английском и несколько вариантов перевода этого стихотворения.


* * *

Into my heart an air that kills
From yon far country blows:
What are those blue remembered hills,
What spires, what farms are those?

That is the land of lost content,
I see it shining plain,
The happy highways where I went
And cannot come today.


* * *

Вдыхает ветер в сердце яд
Из дальней стороны:
Там синие холмы стоят,
Там шпили взметены?

Заветный край, забытый рай,
Сияющий фасад,
Навек прощай, счастливый край,
Мне нет пути назад.

Перевод Бориса Архипцева

* * *

Мне ядовитый ветер шлет
Далекая земля:
Голубизна холмов зовет,
И шпили, и поля.

Счастливый край, прекрасный дол
Сияет сквозь года -
Страна, откуда я ушел
И не вернусь куда.

Перевод Льва Оборина

* * *

Из той далекой стороны
Мне в сердце смертью веет:
Там крыши острые видны,
Там горы голубеют…

То незабвенные края,
Счастливые чертоги,
Где некогда бродил и я,
Куда мне нет дороги.

Перевод Марины Бородицкой

* * *

Убийца-ветер в сердце мне
Влетает из глуши.
О, сколько ферм в той стороне
Осталось и вершин?

Там радости ушедшей дым,
В сиянье все пути.
Дороги счастья, по каким
Уже мне не идти.

Перевод Виктора Лунина

* * *

Вонзился в сердце тот мотив
И болью стал моей:
Как жить без тех холмов и нив,
Тех пастбищ и церквей?

Утраченной не обрести
Земли, но, видит Бог,
Я шел к ней и не мог прийти,
Увы, прийти не мог.

Перевод Владимира Светлосанова

* * *

Снова ветер подул из далекой страны,
Словно грудь мне стрелой просквозили;
Что за горы знакомые в дымке видны,
Хутора и высокие шпили?

Это счастья былого утраченный дол,
Та страна, из которой когда-то
Я по залитой золотом тропке ушел
И куда больше нет мне возврата.

Перевод Григория Кружкова

Мне понравилось

ЦАРСКИЙ ПУТЬ

I часть

ВСТУПЛЕНИЕ
По манускрипту скриптора перо
Скрипит, лета скрепляя в цепь литую.
О будущем ли снова затоскую? —
Старинное раскинуто Таро.
Но зря я предсказания взыскую
Сих криптограмм, разлегшихся пестро.
Грядущее — как прошлое — старо:
Не разделить с речной водой морскую.
И только настоящее (где скрип,
Напомнивший плач старого колодца,
О гладкие скрижали раздается)
Таит в себе, как море многих рыб,
Все времена, что будут и что были,
Затерянные среди звездной пыли.

1. КОЛЕСНИЦА
Царский путь — золотое кольцо.
Возвратится назад колесница —
И знакомое с детства лицо
В тихом омуте вновь отразится.
Возвратится назад колесница,
Хоть вернется другой фараон.
В тихом омуте вновь отразится
Мне когда-то приснившийся сон.
Хоть вернется другой фараон,
Солнце будет вовек неизменно.
Мне когда-то приснившийся сон
Ярко светит во мраке Вселенной.
Солнце будет вовек неизменно
В океанских глубинах тонуть.
Ярко светит во мраке Вселенной
Золотое кольцо — царский путь.

2. СИЛА
Вдруг отворилась дверь.
На солнце блещет ярко
Евангелиста Марка
Золотогривый зверь.
Блестящею гондолой
Скользит опять душа,
На ложный свет спеша
По глади вод веселой.
Пролив преодолев,
Куда, в какие страны
Она плывет, о странный
Венецианский лев?
Змеиных уст улыбка,
Змеиных глаз разрез...
То ангел или бес?
Здесь где-то есть ошибка...

3. ОТШЕЛЬНИК
Сова Минервы вылетает в полночь,
Венерин голубок — средь бела дня.
Крылатый шлем, сандалии крылаты
И оплетенный змеями кадуцей;
Повадки девы и девичий лик.
Какого бога, мужа и героя
Богоявленье ныне воспоем?
С небес на нас взирал Меркурий юный,
То тихо улыбаясь, то смеясь.
Свет, влага, числа, ум, необходимость,
Бег времени и, наконец, душа —
Все родилось из смеха Трисмегиста:
Семь смехов — семь планет и семь пороков.
А в небесах на сфере золотой
Ветрам объятья раскрывала птица,
Над опустевшим садом нависая...
Сова Минервы вылетает в полночь,
Венерин голубок — средь бела дня.

4. СПРАВЕДЛИВОСТЬ
И вспыхнул свет. И скрылся мрак.
Лениво в дверь вползает рак.
Он словно что-то ищет...
И тихо-тихо свищет:
«Далекий край, чудесный край,
Мой мальчик, ты не забывай! —
Туда вернешься снова
Из Города земного».
Средь усыпальниц и колонн
Обломанных проснулся он —
Орфический ребенок,
Чьей лиры звук так звонок.
Через магический кристалл
Весь мир его очам предстал.
Зазеленели лавры
Меж старых кладбищ Лавры.
Далеких флейт прозрачный звук
Молчание нарушил вдруг.
Но слышен сквозь напевы
Шаг молчаливой девы.
В руках качаются весы
И меч зажат. И бьют часы —
Средь ангелов печали
Куранты прозвучали.

5. СМЕРТЬ
Все движется по замкнутому кругу...
Все это было... Было... Но когда?
Я помню ту волхвующую вьюгу
И образ, сотворенный изо льда...
Разлившись в нескончаемую фугу,
Мотив, звучавший в прежние года,
Все движется по замкнутому кругу.
«Все это было?» — Было. — «Но когда?
В каких навек утраченных мгновеньях?»
Какой там снег! Исчезла и вода
В колодезных засохших сновиденьях —
Река, стремившаяся в никуда;
Цепь, не заботившаяся о звеньях.
Все это было. Было. Но когда?
Я помню ту волхвующую вьюгу,
Снежинок вифлеемских круговерть,
Глаза, от удивленья иль с испугу
Расширенные, синие, как твердь
Небесная. Небесную супругу
Тогда я в тех глазах увидел — Смерть.
Я помню ту волхвующую вьюгу...
И образ, сотворенный изо льда,
Впечатался в душе клеймом железным,
Пока в ночи зажженная звезда
Своим светила светом бесполезным...
Я думал: «Неужели навсегда
Исчезнет — неизбежной жертвой безднам —
И образ, сотворенный изо льда?»
Разлившись в нескончаемую фугу,
Теченья двух таких похожих рек,
Невольно устремленные друг к другу,
Окаменевший удивляли век
И наводнили звуками округу.
Была весна и снова таял снег,
Разлившись в нескончаемую фугу...
Мотив, звучавший в прежние года,
Порою зазвучит далеким эхом —
И мертвые воскреснут города,
Опять к земным разбужены утехам.
Зовет, влечет, берет в полон тогда,
Стелясь в ногах медвежьим нежным мехом,
Мотив, звучавший в прежние года.
Все движется по замкнутому кругу:
Светила, боги, души и тела.
Все птицы, улетающие к югу,
Вернутся с возвращением тепла.
Что ж по зеленому тоскуешь лугу,
Душа моя? Иль ты не поняла:
Все движется по замкнутому кругу!..

6. УМЕРЕННОСТЬ
Белое молчанье лилий,
Спрятавшихся в камышах...
Тщетно ли они молили?
Тщательно ль таили страх?
Факелы тигровых лилий
Ярко запылали вдруг:
Огненные взмахи крылий,
Страстные сплетенья рук.
Царственные отраженья
Лилий в серебре зеркал.
Чудного преображенья
Некогда не ты ль искал?

7. ДЕМОН
Словно снежное наважденье,
Возвратилось мое сновиденье
Из глубин лабиринта зеркал.
Снова нежное это растенье
Возросло средь оскаленных скал.
На серебряной амальгаме
Заплясало черное пламя,
И отчетливо вдруг возник
В том дурманящем фимиаме
Ослепительно-белый лик.
Четкий профиль снежной камеи
Становился темнее, темнее —
И нежданно в огне запылал,
Словно в танце ночном Саломеи,
В смертном танце семи покрывал...

8. ИМПЕРАТОР
Зрачок его застыл на глади моря ртутной,
Над черной пропастью склонился темный лик —
И вот на глубине таинственной и смутной
Забился рыбкою голубоватый блик...
Седою пеною вскипает поминутно
И превращается в клокочущий родник
Поверхность ровная — и в пестроте лоскутной
Переливается, меняясь каждый миг...
Но вспыхнет вдруг лицо, зажженное рубином;
Предстанет смертным он в багряном нимбе львином,
Избранник Вечности, забывший Смерти страх, —
И в тигле огненном, неспешно остывая,
Заплещется волна червонно-золотая,
Лишь в императорских отражена зрачках.

9. ЛУНА
Лейте, лейте слезы ныне,
Лунные богини!
По равнине синей-синей
Бродят берегини.
Уж Луна, кругла, светла,
Между башнями взошла,
Осветила сонный мрак —
И в пруду проснулся рак.
Шум дневной давно умолк.
Только воют пес и волк,
И дорога вьется вдаль,
И нечаянна печаль.
Лейте, лейте слезы ныне,
Лунные богини!
По равнине синей-синей
Бродят берегини.
10. ЗВЕЗДА
Изида, Изольда, Жизель...
Далеких созвучий свиданье.
В крещенскую прорубь, в купель
Отдал драгоценную дань я.
Стою, над водой наклонясь,
Любуясь внезапным явленьем, —
Невещная выросла связь
Меж мной и моим отраженьем.
И голубем имя взлетев
Тонуло в небесной купели —
Взошел драгоценный посев
И мертвые птицы запели.
И лунные лики богинь
Светили над снежной равниной —
Почти почерневшая синь
Звездой отзывалась единой...

11. ИЕРОФАНТ
На голове его — из золота венок.
Хитон пурпуровый так пламенно блистает,
Что смертным кажется: с небес спустился бог.
Когда же танец он священный начинает,
Сверкая радугой золототканых риз,
На землю истинно нисходит Дионис.
Изящный стан колонн вдруг оплетают лозы,
И слышится вблизи рычание пантер,
Вакханок возгласы, нескромный смех гетер.
Прозрачный виноград льет радостные слезы.
Над лугом кружатся хрустальные стрекозы,
Как стаи маленьких Амуров и Венер.
В ночи Иерофант, таинник звездных сфер,
Являет дивные свои метаморфозы.
12. ЛЮБОВНИКИ
Вепрь морской под парусом червленым
Мчится по дороге лебедей.
Окоем сомкнулся с небосклоном,
Как моя душа — с душой твоей.
Это только зелье, только зелье
Унесло нас в огненную даль...
Хрусталя небесного веселье.
Льдин исландских древняя печаль.
Жаждет влаги дно сухое кубка.
Жаждут опаленные уста.
Поцелуй твой — словно с оцтом губка
На устах распятого Христа!
В тишине, медлительные, тают
Льдины — безглагольно, словно дым,
И слова обетов прорастают
Средь могил терновником живым.

Кирилл Кожурин http://www.metakultura.ru/vgora/kulturol/kojurin.htm . С автором знаком лично

Dahlia

Так что ж ты как БАННЫЙ ЛИСТ, коли тебе так противно?
На форуме работает опция "игнор", прошу ее использовать, если на то имеется необходимость.
Админ

Нам вічності ніяк не розпізнати


155
Ми - до коханок, ви - до синагоги.
Нас пекло жде, а ви - до раю? З Богом!
До чого грішники?.. Ми просто розійшлись
по визначених господом дорогах.





164
Вино підносить дух понад хиренну плоть
дотримує воно засади "Не зашкодь!"
покріплює серця і розум звеселяє....
"В нім користь людям є", - так проказав Господь.



Омар Хайям
поетична інтерпретація Григорія Латника

Вот, нашла одну из своих старых тетрадей; немного забавно теперь это всё читать, но, может, всё - таки, это будет не слишком большим контрастом с тем, что здесь уже есть. (Хотя нет, будет ) По крайней мере, прошу не смеяться.

Луна.

Безмолвна, как всегда,
И ореол, он соткан серебром.
Прекрасна, как всегда,
Но не для всех. Она - мертва.
Её сияние - как нежность,
Которую оплакали давно.
А холод - просто неизбежность
Так суждено...
Не отводи глаза и страх отпустит,
Замрёт на долю странный миг
Перед тобой предстанет ясный,
Немой и скорбный белый лик.
Она всё видит, только б ночь спустилась -
И одиноким есть любимый друг,
И для влюблённых есть подруга,
Для мудреца, что чертит круг.
Она всё знает, только б тьма настала -
Кто поклоняется ей в этой тьме,
И почему так волк тоскует,
И почему тот человек теряется в уме.
Есть сила во вселенском забвении,
Есть магия мрака и снов.
В пустом и леденящем свете - знание,
Могучая бытность без слов.


И маленькая ещё зарисовка, на едином дыхании рождённая, в одном мае

Каждый новый день отнимает часть надежды.
С каждым днём мысль изменяет.
Всё очень просто - я ничего не знаю,
Я просто таю, как сон таю.
На небе голубом золотое солнце -
Это май пришёл с тоской на перевес.
И ветер нежно мне ласкает косы,
И смотрят на меня Они с небес.

Автор - Norna.

"Столько просьб у любимой всегда!.."

* * *
Столько просьб у любимой всегда!
У разлюбленной просьб не бывает...
Как я рада, что нынче вода
Под бесцветным ледком замирает.

И я стану — Христос, помоги! -
На покров этот, светлый и ломкий,
А ты письма мои береги,
Чтобы нас рассудили потомки.

Чтоб отчетливей и ясней
Ты был виден им, мудрый и смелый.
В биографии словной твоей
Разве можно оставить пробелы?

Слишком сладко земное питье,
Слишком плотны любовные сети...
Пусть когда-нибудь имя мое
Прочитают в учебнике дети,

И, печальную повесть узнав,
Пусть они улыбнутся лукаво.
Мне любви и покоя не дав,
Подари меня горькою славой.

1913

Анна Ахматова

Не верь, не верь поэту, дева ,

Не верь, не верь поэту, дева ,
Его своим ты не зови-
И пуще пламенного гнева
Страшись поэтовой любви!

Его ты сердца не усвоишь
Своей младенческой душой;
Огня полящего не скроешь
Под легкой девственной фатой.

Поэт всесилен, как стихия,
Не властен лишь в себе самом;
Невольно кудри молодые
Он обожжет совим венцом.

Вотще поносит или хвалит
Его бессмысленный народ…
Он не змиею сердце жалит,
Но как пчела его сосет.

Твоей святыни не нарушит
Поэта чистая рука,
Но ненароком жизнь задушит
Иль унесет за облака.



<Начало 1839>

Тютчев Федор Иванович

Стихи о любви

Это было у моря ...
Это было у моря, где ажурная пена,
Где встречается редко городской экипаж...
Королева играла - в башне замка - Шопена,
И, внимая Шопену, полюбил ее паж.

Было все очень просто, было все очень мило:
Королева просила перерезать гранат,
И дала половину, и пажа истомила,
И пажа полюбила, вся в мотивах сонат.

А потом отдавалась, отдавалась грозово,
До восхода рабыней проспала госпожа...
Это было у моря, где волна бирюзова,
Где ажурная пена и соната пажа.



Игорь Северянин

Стихи о любви

Я помню, любимая, помню
Я помню, любимая, помню
Сиянье твоих волос.
Не радостно и не легко мне
Покинуть тебя привелось.

Я помню осенние ночи,
Березовый шорох теней,
Пусть дни тогда были короче,
Луна нам светила длинней.

Я помню, ты мне говорила:
"Пройдут голубые года,
И ты позабудешь, мой милый,
С другою меня навсегда".

Сегодня цветущая липа
Напомнила чувствам опять,
Как нежно тогда я сыпал
Цветы на кудрявую прядь.

И сердце, остыть не готовясь,
И грустно другую любя.
Как будто любимую повесть,
С другой вспоминает тебя.

Сергей Есенин

1. Сонеты Шекспира в переводах С. Маршака. — Москва, «Советский писатель», 1955.


Сонет 10

По совести скажи: кого ты любишь?
Ты знаешь, любят многие тебя.
Но так беспечно молодость ты губишь,
Что ясно всем — живешь ты, не любя.

Свой лютый враг, не зная сожаленья,
Ты разрушаешь тайно день за днем
Великолепный, ждущий обновленья,
К тебе в наследство перешедший дом.

Переменись — и я прощу обиду,
В душе любовь, а не вражду пригрей.
Будь так же нежен, как прекрасен с виду,
И стань к себе щедрее и добрей.

Пусть красота живет не только ныне,
Но повторит себя в любимом сыне.

Дедушка Корней: сказочник, трудоголик и любимец детей



В современной американской штампованной культуре он [Чуковский] не видел искусства
Наталья Чуковская

31 марта Корнею Чуковскому, советскому сказочнику, литературному критику, языковеду и педагогу исполнилось бы 125 лет.
Внучки писателя Наталья и Елена рассказали Би-би-си, как их дедушка справлял собственные дни рождения, как воспитывал детей и почему не любил мультфильмы Уолта Диснея.

Би-би-си: Как сам Корней Иванович справлял свои дни рождения?

Наталья Чуковская: Он любил их, любил бытовые подарки: перчатки хорошие, плащ. Мой муж подарил ему военно-морской плащ-накидку, и он в нем гулял. Я недавно прочла, что Чуковский якобы ходил по Переделкину, закутавшись в мантию доктора Оксфордского университета. [Оксфордский университет избрал Чуковского почетным доктором наук в 1962 году]. Так вот это и был тот самый военно-морской плащ! Мантию он надевал только дома в шутку, красовался, фотографировался и тут же снимал.

Елена Чуковская: По настроению. Иногда просто прикидывался больным, например, лежал наверху, а приходящих гостей встречали родные. Он не любил никаких застолий, никаких формальных собраний.

Би-би-си: Что ваш дедушка любил больше всего?

Н.Ч.: Больше всего он любил поэзию. Как вы знаете, он приобщил к поэзии своих детей: и Николай Корнеевич, и Лидия Корнеевна были профессиональными поэтами. У Корнея Ивановича на любой случай жизни были стихотворные строки. Стоило какой-нибудь даме появиться в нашей семье в новой шляпке или в новом платье, он тут же восклицал: "Старика разорит на подарки, в сердце юноши кинет любовь". Когда он приходил к нам, тут же хватал с полки книгу стихов. Он знал, что и Пушкина, и Лермонтова, и Некрасова мы и так прочитаем. Он, например, хватает Мятлева и читает:

Омнибус,
Как арбуз,
Весь набит до верха,
В дилижанс
Тан де жанс
Набралось! Ха-ха-ха!

Би-би-си: Как он воспитывал своих детей и внуков?

Н.Ч.: Он не выносил безделья. Сам он никогда не был праздным. Даже когда он выходил погулять, эти прогулки носили деловую нагрузку. И, конечно, всех нас приобщал к труду. Я еще совсем маленьким ребенком впервые увидела у него это чудо - печатную машинку. Конечно, все взрослые закричали: "Не подходи, не трогай". Он сказал наоборот: "подходи, трогай", "Буквы знаешь? - Печатай". И он научил меня печатать. Однажды он пришел к нам, а мы с братишкой играли в домино. Это вызвало у него невероятное недовольство. Если говорить современным языком, Корней Иванович был просто трудоголиком.

Би-би-си: Дедушка посещал вашу школу?

Н.Ч.: Однажды он попросил меня предупредить учительницу, что придет ко мне на урок литературы. Учительница попросила лучших учеников подготовить устные сочинения "Обломов и Штольц". Когда одна из девочек начала заунывно рассказывать свое сообщение, Корней Иванович попросил прекратить опрос и к ужасу учительницы начал рассказывать, что Гончаров терпеть не мог Тургенева, что Гончаров подозревал, что Тургенев крадет его сюжеты, что Гончаров даже запирал на ключ ящики своего стола, боясь, что Тургенев подкрадется и украдет очередную повесть.

Би-би-си: Жизнь Чуковского уместилась даже не в одну, а в несколько исторических эпох: он родился при Александре III, а умер при Брежневе. Какое время было для него самым счастливым, а какое - самым тяжелым?


Как он сам говорил [об Англии], "там поворачиваешь - все краны закрываются и не текут"... Он любил английскую культуру
Елена Чуковская

Е.Ч.: Мне кажется, что самым счастливым было дореволюционное время, когда он входил в литературу, когда были маленькими дети, когда кругом были Репин, Короленко, футуристы, когда он был в надеждах и в развитии. Самым трудным, конечно, были 40-е и начало 50-х годов до смерти Сталина, когда он был почти вытеснен из литературы, кроме того, была тяжелая обстановка и дома: очень болела его жена, она много лет лежала парализованная.
Би-би-си: Чем его так привлекала Великобритания?

Е.Ч.: Как он сам говорил, "там поворачиваешь - все краны закрываются и не текут". Во-первых, он любил английскую культуру: половина книг в его библиотеке была по-английски, он очень любил английских писателей. В его переводах в нашей стране знают и "Тома Сойера", и "Принца и нищего", и Уитмена, и "Робинзона Крузо". Когда создавалось горьковское издательство "Всемирной литературы" вместе с Замятиным Корней Иванович возглавил отдел англо-американской литературы. Именно они отбирали англоязычные книги для переводов для русского читателя.

Би-би-си: Даже Айболит был первоначально вольным переводом с английского...

Е.Ч.: Айболит - это пересказ из Лофтинга, что всегда указывается. Даже есть диссертация о том, как Чуковский преобразовал первоначальную английскую сказку для трехлетних детей: он выбросил оттуда все диалоги, все разговоры о деньгах, сделал фразу короткой.

Би-би-си: То и дело появляются разговоры о том, что в образе Айболита Чуковский вывел Чехова, в образе Мойдодыра - Троцкого, который боролся за чистоту в партийных рядах, а тараканище и подавно Сталин...

Е.Ч.: А в образе Крокодила вывел Корнилова... Я думаю, это все домыслы.

Би-би-си: Чуковский кажется все ближе к современникам. Так, например, оказалось, что критики Корнея Ивановича удостоились и мультипликация Уолта Диснея и даже Бэтмэн.

Н.Ч.: Он этой массовой культуры не признавал, конечно. В современной американской штампованной культуре он не видел искусства.

Би-би-си: Какие ваши любимые произведения Чуковского?

Н.Ч.: "Муха-Цокотуха" и "Бармалей". Я их наизусть детям читаю. И "Тараканище", конечно же. Начало у них замечательное - это же экспромты. "Муха" - это шедевр, и он так считал.

Адрес статьи на bbcrussian.com
http://news.bbc.co.uk/go/pr/fr/-/hi/russia...000/6519365.stm

Дата и время публикации: 2007/04/02 15:38:11 GMT

Неверная жена

...И в полночь на край долины
увёл я жену чужую,
а думал - она невинна.

То было ночью Сант-Яго -
и, словно сговору рады,
в округе огни погасли
и замерцали цикады.
Я сонных грудей коснулся,
последний проулок минув,
и жарко они раскрылись
кистями ночных жасминов.
А юбки, шурша крахмалом,
в ушах у меня дрожали,
как шёлковая завеса,
раскромсанная ножами.
Врастая в безлунный сумрак,
ворчали деревья глухо,
и дальним собачьим лаем
за нами гналась округа.

За голубой ежевикой
у тростникового плёса
я в белый песок впечатал
её смоляные косы.
Я сдёрнул шелковый галстук.
Она наряд разбросала.
Я снял ремень с кобурою,
она - четыре корсажа.
Её жасминная кожа
светилась жемчугом тёплым,
нежнее лунного света,
когда скользит он по стёклам.
А бёдра её метались,
как пойманные форели,
то лунным холодом стыли,
то белым огнём горели.
И лучшей в мире дорогой
до первой утренней птицы
меня этой ночью мчала
атласная кобылица...

Тому, кто слывёт мужчиной,
нескромничать не пристало.
И я повторять не стану
слова, что она шептала.
В песчинках и поцелуях
она ушла на рассвете.
Кинжалы трефовых лилий
вдогонку рубили ветер.
Я вёл себя так, как должо, -
цыган до смертного часа.
Я дал ей ларец на память
и больше не стал встречаться,
запомнив обман той ночи
в туманах речной долины, -
она ведь была замужней,
а мне клялась, что невинна.

Федерико Гарсиа Лорка

Первые свидания

Свиданий наших каждое мгновенье
Мы праздновали, как богоявленье,
Одни на целом свете. Ты была
Смелей и легче птичьего крыла,
По лестнице, как головокруженье,
Через ступень сбегала и вела
Сквозь влажную сирень в свои владенья
С той стороны зеркального стекла.

Когда настала ночь, была мне милость
Дарована, алтарные врата
Отворены, и в темноте светилась
И медленно клонилась нагота,
И, просыпаясь: "Будь благословенна!" -
Я говорил и знал, что дерзновенно
Моё благословенье: ты спала,
И тронуть веки синевой вселенной
К тебе сирень тянулась со стола,
И синевою тронутые веки
Спокойны были, и рука тепла.
А в хрустале пульсировали реки,
Дымились горы, брезжили моря,
И ты держала сферу на ладони
Хрустальную, и ты спала на троне,
И - боже правый! - ты была моя.

Ты пробудилась и преобразила
Вседневный человеческий словарь,
И речь по горло полнозвучной силой
Наполнилась, и слово "ты" раскрыло
Свой новый смысл и означало "царь".

На свете всё преобразилось, даже
Простые вещи - таз, кувшин, - когда
Стояла между нами, как на страже,
Слоистая и твёрдая вода.

Нас повело неведомо куда.
Пред нами расступались, как миражи,
Построенные чудом города,
Сама ложилась мята нам под ноги,
И птицам с нами было по дороге,
И рыбы подымались по реке,
И небо развернулось пред глазами...

Когда судьба по следу шла за нами,
Как сумасшедший с бритвою в руке.

Арсений Тарковский

Иннокентий Анненский

СРЕДИ МИРОВ
Среди миров, в мерцании светил
Одной Звезды я повторяю имя...
Не потому, чтоб я Ее любил,
А потому, что я томлюсь с другими.

И если мне сомненье тяжело,
Я у Нее одной ищу ответа,
Не потому, что от Нее светло,
А потому, что с Ней не надо света.

3 апреля 1909, Ц<арское> С<ело>

Не знаю, чье, но очень понравилось:

Всё неживое хочет жить,
Мир согревать своим дыханьем.
Страдать, безумствовать, грешить...

Жизнь возникает из желанья.

У неживых желаний нет:
Лежишь ты камнем без движения.
И это-всё? На сотни лет?

Жизнь возникает из сомнения.

Хоть сомневаться не дано
Тому, кто прочно занял место,-
Что место! Пропади оно!

Жизнь возникает из протеста.

Но как себя преодолеть,
Где взять и силу , и дерзанье?

Тут нужно только захотеть.
Жизнь возникает из желанья.

Марина Цветаева

Цыганская страсть разлуки!
Чуть встретишь -- уж рвешься прочь!
Я лоб уронила в руки,
И думаю, глядя в ночь:

Никто, в наших письмах роясь,
Не понял до глубины,
Как мы вероломны, то есть --
Как сами себе верны.

Шекспир/Маршак

Кто под звездой счастливою рожден -
Гордится славой, титулом и властью.
А я судьбой скромнее награжден,
И для меня любовь - источник счастья.

Под солнцем пышно листья распростер
Наперсник принца, ставленник вельможи.
Но гаснет солнца благосклонный взор,
И золотой подсолнух гаснет тоже.

Военачальник, баловень побед,
В бою последнем терпит пораженье,
И всех его заслуг потерян след.
Его удел - опала и забвенье.

Но нет угрозы титулам моим
Пожизненным: любил, люблю, любим.

Впредверии Дня победа всё чаще приходят мне на ум военные песни и стихи. Вот одно из стихотворений Мусы Джалиля, которое в детстве я читала на всяких мероприятиях. Тогда уже, будуче ребёнком, я чуть не плача его читала. И теперь каждый раз плачу........




Варварство

Они с детьми погнали матерей
И яму рыть заставили, а сами
Они стояли, кучка дикарей,
И хриплыми смеялись голосами.
У края бездны выстроили в ряд
Бессильных женщин, худеньких ребят.
Пришел хмельной майор и медными глазами
Окинул обреченных... Мутный дождь
Гудел в листве соседних рощ
И на полях, одетых мглою,
И тучи опустились над землею,
Друг друга с бешенством гоня...
Нет, этого я не забуду дня,
Я не забуду никогда, вовеки!
Я видел: плакали, как дети, реки,
И в ярости рыдала мать-земля.
Своими видел я глазами,
Как солнце скорбное, омытое слезами,
Сквозь тучу вышло на поля,
В последний раз детей поцеловало,
В последний раз...
Шумел осенний лес. Казалось, что сейчас
Он обезумел. Гневно бушевала
Его листва. Сгущалась мгла вокруг.
Я слышал: мощный дуб свалился вдруг,
Он падал, издавая вздох тяжелый.
Детей внезапно охватил испуг, —
Прижались к матерям, цепляясь за подолы.

И выстрела раздался резкий звук,
Прервав проклятье,
Что вырвалось у женщины одной,
Ребенок, мальчуган больной,
Головку спрятал в складках платья
Еще не старой женщины. Она
Смотрела, ужаса полна.
Как не лишиться ей рассудка!
Все понял, понял все малютка.
— Спрячь, мамочка, меня! Не надо умирать! —
Он плачет и, как лист, сдержать не может дрожи.
Дитя, что ей всего дороже,
Нагнувшись, подняла двумя руками мать,
Прижала к сердцу, против дула прямо...
— Я, мама, жить хочу. Не надо, мама!
Пусти меня, пусти! Чего ты ждешь~-
И хочет вырваться из рук ребенок,
И страшен плач, и голос тонок,
И в сердце он вонзается, как нож.
— Не бойся, мальчик мой. Сейчас
вздохнешь ты вольно.
Закрой глаза, но голову не прячь,
Чтобы тебя живым не закопал палач.
Терпи, сынок, терпи. Сейчас не будет больно. —
И он закрыл глаза. И заалела кровь,
По шее лентой красной извиваясь.
Две жизни наземь падают, сливаясь,
Две жизни и одна любовь!
Гром грянул. Ветер свистнул в тучах.
Заплакала земля в тоске глухой.
О, сколько слез, горячих и горючих!
Земля моя, скажи мне, что с тобой1
Ты часто горе видела людское,
Ты миллионы лет цвела для нас,

Но испытала ль ты хотя бы раз
Такой позор и варварство такое?
Страна моя, враги тебе грозят,
Но выше подними великой правды знамя,
Омой его земли кровавыми слезами,
И пусть его лучи пронзят,
Пусть уничтожат беспощадно
Тех варваров, тех дикарей,
Что кровь детей глотают жадно,
Кровь наших матерей...

1943

Today a daughter and a princess
Tomorrow a mother or a mistress

Up! Up! Up! Women
Stop! Stop! Stop! Women
Perhaps true, perhaps true

Women are amazing creatures
Moulded with dazzling features
Women are an object of mystery
Have their own place in history

Women are great
They make the best dates
Except when they turn up very late

Without women
What will become of us?
No more noises on the bus
No one to make all the fuss

Without women
What will become of men?
Who will teach them,
How to behave and learn?

Women are the spicy ingredient of romance
Women are the juicy parent of importance
Women are a heavenly treasure
The epitome of human pleasure

Up! Up! Up! Women
Stop! Stop! Stop! Women
Perhaps true, perhaps true

Without women
Would this earth have survived?

Without women
Imagine how many will feel deprived

Women are simply delicious
Beware they can be serious
Especially when suspicious
And turn to Mrs Vicious

Women are priceless
Without women
Life will be without spice
Simply lifeless

Я люблю поезию, особенно Индийскую, персидскую и Российскую....
понравились стихи тутощние добавлю кое что и от себя

Зинаида Гиппиус

Берегись...
Не разлучайся, пока ты жив,
Ни ради горя, ни для игры.
Любовь не стерпит, не отомстив,
Любовь отнимет свои дары.

Не разлучайся, пока живешь,
Храни ревниво заветный круг.
В разлуке вольной таится ложь.
Любовь не терпит земных разлук,

Печально гасит свои огни,
Под паутиной пустые дни.
А в паутине — сидит паук.
Живые, бойтесь земных разлук!

Наталья Рогачева

Любимому

Прости меня, любимый, за притворство,
За гордость мою юную прости
И лживое сердечное довольство
Священником как грех мой отпусти.

Прости мне то, что я всего боялась,
Старалась чувство жгучее не выдать,
И то, что я с любовью не рассталась
И не сумела подлость ненавидеть.

Но, главное, прости меня однажды,
Хотя не знаю, сможешь ли простить,
Что я не рассказала тайны важной
И не сумела трусость победить.

А я тебе ведь так и не сказала
О том, как от улыбки сердце бьется,
И что с тобой я в первый раз узнала,
Как из груди слепое счастье рвется.

Ты не узнал, как от шального взгляда
Могучей силой крылья вырастают,
И поцелуй, как высшая награда,
Их широко расправить заставляет.

Я так и не сказала, что касанье,
Пусть даже мимолетнее мгновенья,
Лишает меня временно дыханья
И сеет в сердце майское цветенье.

Я все же скрыла, что с тобой в разлуке
Я брошенной душою умерла.
Мне ночью снились губы твои, руки,
И я, наверно, ради них жила.

Мне жаль, что ты не знаешь как при встрече
Я, не взглянувши, гордо уходя,
Молила еле слышно летний вечер
Туманом спрятать слезы от тебя.

Прости, что я ни разу не сказала
О том, что до сих пор жила надеждой,
О том, как я в толпе чужой искала
Мужчин с твоей прической и одеждой.

О том, как в Новый Год на пышной елке
Желание писала про тебя,
И спрятанная в теплые иголки
В нем поселилась молодость моя.

Прости меня… Наверно так жестоко
И так грешно годами день за днем
Ждать судьбоносной встречи, жаждать срока
И погасать невидимым огнем.

И умирать. И вновь и вновь рождаться,
С одной мечтой, с единственной мольбой,
Чтобы хоть раз суметь тебе признаться,
Чтоб хоть на миг увидеться с тобой.

Прости меня, мне тяжело привыкнуть,
Открыть и боль, и чувственность свою.
Но я должна, должна безумно крикнуть,
Что Я ТЕБЯ ВСЮ ЖИЗНЬ СВОЮ ЛЮБЛЮ!

Я знаю, я теперь другою стала.
Забудь как сон историю мою.
Я все прощу, ведь я тебе сказала,
Ведь я теперь призналась, что люблю

Мережковский Дмитрий. Муж Зинаиды Гиппиус [/b]

[b]Одиночество а любви

Темнеет. В городе чужом
Друг против друга мы сидим,
В холодном сумраке ночном,
Страдаем оба и молчим.

И оба поняли давно,
Как речь бессильна и мертва:
Чем сердце бедное полно,
Того не выразят слова.

Не виноват никто ни в чем:
Кто гордость победить не мог,
Тот будет вечно одинок,
Кто любит,- должен быть рабом.

Стремясь к блаженству и добру,
Влача томительные дни,
Мы все - одни, всегда - одни:
Я жил один, один умру.

На стеклах бледного окна
Потух вечерний полусвет.-
Любить научит смерть одна
Все то, к чему возврата нет.

ЮЛИЯ ДРУНИНА

ЛЮБОВЬ

Опять лежишь в ночи, глаза открыв,
И старый спор сама с собой ведешь.
Ты говоришь:
- Не так уж он красив! -
А сердце отвечает:
- Ну и что ж!

Все не идет к тебе проклятый сон,
Все думаешь, где истина, где ложь...
Ты говоришь:
- Не так уж он умен! -
А сердце отвечает:
- Ну и что ж!

Тогда в тебе рождается испуг,
Все падает, все рушится вокруг.
И говоришь ты сердцу:
- Пропадешь!-
А сердце отвечает:
- Ну и что ж!


ВАЛЕРИЙ БРЮСОВ

ДА МОЖНО ЛЮБИТЬ НЕНАВИДЯ

Да, можно любить, ненавидя,
Любить с омраченной душой,
С последним проклятием видя
Последнее счастье - в одной!

О, слишком жестокие губы,
О, лживый, приманчивый взор,
Весь облик, и нежный и грубый,
Влекущий, как тьма, разговор!

Кто магию сумрачной власти
В ее приближения влил?
Кто ядом мучительной страсти
Объятья ее напоил?

Хочу проклинать, но невольно
О ласках привычных молю.
Мне страшно, мне душно, мне больно...
Но я повторяю: люблю!

Читаю в насмешливом взоре
Обман, и притворство, и торг...
Но есть упоенье в позоре
И есть в униженьи восторг!

Когда поцелуи во мраке
Вонзают в меня лезвие,
Я, как Одиссей о Итаке,
Мечтаю о днях без нее.

Но лишь Калипсо я покинул,
Тоскую опять об одной.
О горе мне! жребий я вынул,
Означенный черной чертой!

Автор неизвестен, но эти слова из уст мужчины, на мой взгляд, как молитва для любимой женщины...очень красива

Пусть вечен я ,но Боже, зачем мне вечность без нее,
Мятежный дух наполнен болью, там нет спасенья , где нет ее.
Благоуханные долины, и синева небес, реки прозрачный плес
Лишь для нее приносит радость ветвь оливы,
лишь для нее благоухает древний лес.
Вселенскою любовью нас Создатель любит,
И господи прости меня, молю,
Позволь мне быть лишь только с ней одною,
Ее я пред тобой боготворю,
Ее нежнее нету в целом свете
Вселенной мало , чтоб вместить мою любовь.
Позволь мне Господи, однажды на рассвете
сказать ей - Ты моя любовь.

Из Индийской поезии Р.Тагор мое "слабость"..каждые строки пропитаны духом поэта, и очень жаль что я бенгалского не знаю, а то бы не прочь прочесть его произвидение на оригинале....вот напишу некоторые любимые свои для первого раза

ПОСЛЕДНЯЯ ПОЭМА
Ветер ты старые ивы развей.
Нет мне дороги в мой брошенный край.
Если увидеть пытаешься издали.
Не разглядишь меня,
Не разглядишь меня, друг мой,
Прощай...

Я уплываю и время несет меня
C края на край.
C берега к берегу,
C отмели к отмели,
Друг мой прощай.
Знаю когда-нибудь,
С дальнего берега давнего прошлого
Ветер вечерний ночной
Принесет тебе вздох от меня.

Ты погляди, ты погляди.
Ты погляди не осталось ли
Что-нибудь, после меня.

В полночь забвенья
На поздней окраине жизни моей.
Ты погляди без отчаянья,
Ты погляди без отчаянья.
Вспыхнет ли
Примет ли облик безвестного образа
Будто случайного.
Вспыхнет ли
Примет ли облик безвестного образа
Будто случайного.

Это не сон.
Это не сон.
Это вся правда моя, это истина.
Смерть побеждающий вечный закон -
Это любовь моя.
Это любовь моя.
Это любовь моя.


СОМНЕНИЕ

Не пойму, хорошо ли это?
Было небо, полное света,
Были звезды, зори, закаты,
Было солнце - теперь одна ты,
Светочей...
Хорошо ли это?

Столько счастья, любви таится
Лишь в одной тебе, нежнолицей.
У моих дверей, что ни день,
Розы новые расцветали,
Новой брезжила тень,
Увлекали земные дали
И не знало небо предела.
Все промчалось. Все улетело.
Без тебя ни тепла, ни света.
Не пойму, хорошо ли это?
При одном твоем приближенье
Не унять мне сердца биенье,
Так тобою душа полна,
Что ночами лежу без сна.
Песен жар и сердечный жар
Приношу тебе в дар.
Мне не надо мирской суеты,
Целый мир заменила ты!
Отдал все тебе, если ж мало,
И любить ты меня перестала,
И уйдешь, и меня покинешь,
Из груди моей сердце вынешь,
Опустеет земля - твой престол -
И погаснет последний свет,
Все сотрется, останется след, -
Черен он, точно смерти примета.
Не пойму, хорошо ли это?


ЖИЗНЬ
В этом солнечном мире я не хочу умирать,
Вечно жить бы хотел в этом цветущем лесу,
Там, где люди уходят, чтобы вернуться опять,
Там, где бьются сердца и цветы собирают росу.
Жизнь идет по земле вереницами дней и ночей,
Сменой встреч и разлук, чередою надежд и утрат,-
Если радость и боль вы услышите в песне моей,
Значит, зори бессмертия сад мой в ночи озарят.
Если песня умрет, то, как все, я по жизни пройду -
Безымянною каплей в потоке великой реки;
Буду, словно цветы, я выращивать песни в саду -
Пусть усталые люди заходят в мои цветники,
Пусть склоняются к ним, пусть срывают цветы на ходу,
Чтобы бросить их прочь, когда в пыль опадут лепестки.

Эдуард Асадов

Я могу тебя очень ждать,
Долго-долго и верно-верно,
И ночами могу не спать
Год, и два, и всю жизнь, наверно!

Пусть листочки календаря
Облетят, как листва у сада,
Только знать бы, что все не зря,
Что тебе это вправду надо!

Я могу за тобой идти
По чащобам и перелазам,
По пескам, без дорог почти,
По горам, по любому пути,
Где и черт не бывал ни разу!

Все пройду, никого не коря,
Одолею любые тревоги,
Только знать бы, что все не зря,
Что потом не предашь в дороге.

Я могу для тебя отдать
Все, что есть у меня и будет.
Я могу за тебя принять
Горечь злейших на свете судеб.

Буду счастьем считать, даря
Целый мир тебе ежечасно.
Только знать бы, что все не зря,
Что люблю тебя не напрасно!

Люблю я этот стих Асадова

Рабиндранат Тагор

Дорогая, нового рая мы создавать не станем,
Песни слез не пришлось озарить нам сияньем.
От страданий любви, от сладчайшей муки сгорая,
Брачной ночи мы не будем справлять, дорогая.
Пред судьбой не падем, знаем цену ее наградам!
Все не страшно нам здесь: ты – есть, я – есть, мы – рядом.

Будь над нами, любви нашей знамя! Удел наш труден.
Мы идем самым трудным путем – путем буден.
Горе встретится нам, - ну, что же – мы горе встретим!
Нам не надо покоя, утешенья, как слабым детям!
А погибнет ладья, - смерти скажем с открытым взглядом:
Это – счастье и честь, ты- есть, я –есть, мы – рядом!

Мы с тобою на мир смотрели глазами одними.
Зной пустыни терпели, пробирались песками сухими.
За миражем мираж проплывал, наших душ не тревожа.
Мы не лгали себе, не рядили мы правду ложью.
Этой силой гордясь, мы идем, вопреки преградам.
С нами светлая весть: «ты-есть, я- есть, мы - рядом».

Еще от него как же я люблю его пэро, хоть бы день пожить в его время и услышать с его уст хоть одно его творение

Все же помни меня, если в прошлое я отойду,
Если новое чувство проснется в тебе на беду,
Если рядом я буду, а ты в этот день
Не увидишь меня, не поймешь – это я или тень,
Все же помни меня.
Если голос былого до слез доведет тебя вдруг,
Если в таинство ночи внезапно ворвется испуг,
Если утром осенним все будет валиться из рук,
Все же помни меня.
Если голос былого души не встревожит покой,
Если сердце не дрогнет и слезы не хлынут рекой,
Все же помни меня.


**********************


Все то, к чему душа стремится с властной силой,
Все то, что нужно мне, - в себе ты воплотила.
Но если я тебе не в силах счастье дать, - оставь меня, иди на поиски опять.
А я свое обрел: тебя мне жизнь судила.
С тобою разлучась, с тобой останусь я
Дни, ночи долгие – все годы бытия.
И если, может быть, другой тобой любим, и не вернешься ты, изведай счастье с ним,
Не думая о том, что боль мне причинила.

****************


Тишину свою в сердце моем сосредоточь,
Ты безмолвно останешься в нем – словно лунная ночь.
Юность, путь земной, мир душевный мой.
Величавым своим осенишь крылом – словно лунная ночь.
Воссияет, лучась, доброта твоих глаз,
Тень одежды твоей надо мной разлилась.
Ношу горя и слез, все, что в жизни сбылось,
Благовонным своим напоишь теплом – словно лунная ночь

***************

Страданьем ты звучишь во мне, твоей темнице,
Известно лишь душе, что в ней душа томится.
Тебя в себя вместив, тобой одним я жив.
Душа в твое лицо глядит – не наглядится.
То что ищу везде, все это – для тебя.
И в счастье, и в беду живу, тебя любя.
Что было суждено – все ныне свершено.
Навстречу смерти жизнь моя стремится.

Александр Кушнер


Но и в самом легком дне,
Самом тихом, незаметном,
Смерть, как зернышко на дне,
Светит блеском разноцветным.
В рощу, в поле, в свежий сад,
Злей хвоща и молочая,
Проникает острый яд,
Сердце тайно обжигая.

Словно кто-то за кустом,
За сараем, за буфетом
Держит перстень над вином
С монограммой и секретом.
Как черна его спина!
Как блестит на перстне солнце!
Но без этого зерна
Вкус не тот, вино не пьется.


Великолепные стихи

а есть еще что то от Кушнера? была бы рада