Индия-Пакистан

Sungali меня спросила пол перевод отрывков из автобиографии Хемы, нашла у себя несколько статей не только про Хему, если интересно, могу выкладывать. Начну с одной статьи:

Знаменитый образ Хемы Малини – the Dreamgirl – “ Девушка мечты” индийского народа – был умным рекламным трюком, который оказался пророчеством. Когда на афишах первого фильма Хемы “Sapno ka Saudagar” рядом с ее фотографией появилась надпись “Смотрите, как Девушка Мечты соблазняет Раджа Капура”, она была еще новичком.
Но Хема подтвердила свою претензию на это звание своим десятилетним царствованием в качестве героини с наибольшим количеством фанатов.

Тем не менее, ее первый режиссер, Шридхар, не увидел в ней потенциала. В 1964г., взяв ее на роль в тамильский фильм, он почти решил ее судьбу, выбросив ее из фильма, заявив при этом, что в ней нет звездности. Именно тот отказ придал Хеме решительности добиться больших успехов в фильмах на хинди. Она начала свою карьеру с роли, предназначенной для Виджаянтималы в “Sapno ka Saudagar” (68) и затем заменила ее в хите “Johny Mera Naam (70). Спустя 2 года, сыграв сестер – близнецов с совершенно разным взглядом на жизнь в суперхите “Сита и Гита”, Хема Малини была провозглашена королевой кассовых сборов. Затем последовала череда успешных фильмов в паре с Дхармендрой (“Любимый раджа”, “Jugnu”, “Месть и закон”). “Сначала моя мать желала успеха, теперь я желаю его сама”, сказала она.

Когда фильмы Раджеша Кханна начали проваливаться один за другим, она выправила его положение хитом “Prem Nagar”. Когда фильмы Дева Ананда с Зинат Аман стали проваливаться, она снова вознесла его на вершину еще одним хитом “Amir garib”. Когда Джитендру “понизили” до фильмов с участием тогдашней звезды sex – films Рины Рой, именно “королева” “вытащила” его, согласившись сыграть с ним в “Khushboo”.

Если Хема хотела, она могла позволить себе игнорировать протокольное лицемерие Болливуда. Она отказалась в обязательном порядке подчиняться двум суперзвездам 70-х годов. В начале 70-х годов Раджеш Кханна не ладил с ней и предпочитал играть главные роли в паре с Шармилой Тагор и Мумтаз. Хема наблюдала за угасанием его звезды и за восходом новой суперзвезды – Амитабха Баччана.
Опять-таки, некоторое недопонимание привело к тому, что у нее не было новых фильмов с Амитабхом вплоть до 80-х годов. Но это никак не повлияло на положение Хемы.

Это правда, что критики называли ее однотипной актрисой. Тем не менее, среди ролей Хемы есть некоторые выдающиеся роли, которые показывают, что она совершила довольно долгое путешествие по дороге актерского мастерства. В фильме “Lal patthar” , сыграв любовницу Радж Капура, она достигла почти невозможного, заставив публику симпатизировать отрицательной героине. В конце концов, актерская игра – это реакция на стимул, и когда режиссеры, подобные Гульзару давали ей нужные импульсы, Хема показывала себя с более глубокой стороны в ряде таких фильмов, как “Khushboo” (75), “Kinara” (77) и “Meera” (79). Тем не менее, следует признать, что больше всего публике она понравилась, сыграв боевых героинь в фильмах “Сита и Гита” и “Месть и закон”.

Не только публика, но и ее герои с легкостью влюблялись в Хему. Санджив Кумар и Джитендра предлагали ей руку и сердце для того, чтобы быть отвергнутыми. Принадлежность Хемы к тамильской семье среднего класса все еще влияло на нее, и она провела свою жизнь под влиянием своей мамы. Но когда подавленная струя прорывается, это происходит с гораздо большей силой. После долгих ухаживаний Хема влюбилась в Дхармендру. В 1980 г. она стала его второй женой, но моральный облик Хемы был настолько устойчив, что она не была сломлена ни прессой, ни публикой, и сохранила свою безупречную репутацию. Несмотря на меняющуюся благосклонность судьбы, публика восхищается ею до сих пор.

ой, а я думала тут целый топик про нашего Малини

я с ней видела только Зиту и Гиту, прикольная тетенька

под названием ХЕМуль МАЛИНИ

Ага, в разделе "Индийское кино" и с подзаголовком статьи и отрывки из книги Малини дневник-то завести не может, какая уж там автобиография

yulika большое спасибо, я буду вашим верным читателем!

да я сначала смотрю в каких последних темах новые сообщения, а уж потом в каком это разделе

я тоже...

(в России уже вроде вышел перевод, ну я тут свои скромные старания выложу может, если кому понравится книга, то прочитает полностью по-русски или по-английски)


Согласие на написание биографии отражает состояние ума. Это означает, что человек готов к размышлению над своими прошлыми поступками. Часть меня была готова к этому, поскольку я считала, что не анализировать – значит избегать. Если я не могу принять себя со всеми своими недостатками, то как смогу со всей искренностью добиться совершенства в отношениях со своими близкими? Мои дочери настояли на том, чтобы я сделала это. По крайней мере, так они смогли бы установить связь со всем тем, что случилось со мной тогда, когда они еще не были частью моей жизни.

Я выжидала время, спрашивала себя, хотела бы я поделиться своим личным с посторонними… Я сомневалась. Поддерживать отношения со своими поклонниками через фильмы это одно, а выставлять напоказ свои несчастья и борьбу, которая воплотила мечту в жизнь – совсем другое. Время шло… Затем как-то вечером, когда я ехала в свой новый дом в Горгао, я увидела как пурпурное солнце ныряет в море. Этот момент напомнил о том, что все лучшее когда-нибудь кончается. Внутри меня что-то перевернулось, и я приняла решение.

Моя мать всегда говорила, что мы думаем, что принимаем решения. Но это судьба все время держит нас за палец и ведет к нашей карме… Я не смогла бы достичь ничего в жизни и карьере, если бы не сильная любовь и преданность одной женщины, моей матери. Она была светофором на всех поворотах моей жизни, как в кино, так и на сцене. Прежде чем сделать решительный шаг и принять окончательное решение о снятии завесы со своей жизни посредством этой книги, мне нужно было ее одобрение. И как всегда, она удивила меня своей прямотой. «Тебе давно следовало это сделать… И тебе не нужно бояться реакции людей, потому что ты можешь сделать все по-своему, как всегда делала».
Думаю, это я и сделала, рассказав все от чистого сердца. Это для тебя, мама …

Мумбаи, июль 2006 г. Хема Малини


Когда книга вышла, мамы Хемы уже не было в живых. Книга была написана с помощью известной индийской журналистки Бхавана Сомайа. Она подолгу разговаривала с Хемой, и по материалам этих разговоров была составлена книга.

Шлоки и звуки Тату Кажи

Много лет назад пасмурным августовским утром В.С.Р. Чакраварти, работник Медицинского Совета Индии, пришел проводить свою жену Джаю на железнодорожный вокзал в Дели. Он не ожидал, что будет так опечален.

Джая Чакраварти была на восьмом месяце беременности и уезжала домой к своим родителям в Тамилнад рожать, вместе со своими двумя сыновьями, Каннаном (4 года) и Джаганнатхом (2 года). В тот момент, когда Чакраварти, протиснувшись через толпу на платформе, нашел место для своей семьи и положил багаж, он поймал выражение лица своей жены. Джая выглядела безутешной. Она страшилась момента расставания с мужем и откладывала его до последнего. Но теперь ей нужно было уезжать. Слезы набегали на глаза, но Джая сдерживала их. Чакраварти был восхищен ее выдержкой. Она всегда была очень сильной женщиной, и это в ней привлекало.

Когда был дан последний свисток поезда, Чакраварти вышел из вагона и встал у окна, глядя на жену. Одетая в небесно-голубое сари, с блестящими волосами, заплетенными в косу, и бинди, сиявшей между ее подведенными сверкающими глазами, Джая выглядела ослепительно. Когда поезд тронулся, сердце Чакраварти кольнуло. Он осознал, что не увидит свою жену 4 месяца.

Сидя у окна поезда, Джая думала об Амангуди, ее родном городе в Тричинапалли. Их дом находился рядом с древним храмом, над хоторым свисали деревья. Традицией вишнуитской семьи было вставать под звон храмовых колоколов каждое утро. Отец Джаи, Партхасаратхи Айенгар, был набожным человеком, и дети были приучены участвовать в храмовой церемонии аарти. Пандит читал Гаятри шлоку, а дети повторяли за ним. Джая любила пение, особенно Лакшми сутрам, описывающий различные воплощения богини Лакшми.

Определенные молитвы использовались во время определенных праздников. Дашехра был любимым праздников Джаи, и спустя почти 5 лет она возвращалась домой как раз к празднованиям. На юге Индии по традиции семьи начинают готовиться к Golu (Navratri) за несколько недель до праздника. Занавески и ковры стирают и моют, стены комнат красят, двери украшают цветами жасмина. Существует обычай отводить отдельную комнату для поклонения божествам во время этих благоприятных дней. Там конструируются специальные 9 ступенек, символизирующие 9 дней праздника. Обернутая белой тканью, каждая ступенька символизирует отдельную тему и украшается соответственно.

Каждый вечер, в доме зажигаются глиняные светильники, и так на протяжении 9 дней. Всем в доме раздаются поручения, а хозяйка строго следит за их выполнением. Джае поручили разрисовать стены в комнате для молитв.
Лишенная подходящей компании, она проводила большую часть времени, занимаясь на скрипке и рисуя портреты на стенах. Ей это очень нравилось. Женщины-художники не были таким обычным делом, как сейчас, и гости восхищались ее живыми изображениями богинь – Лакшми, Дурги и Сарасвати.
Больше всего Джае нравилась богиня Лакшми, стоящая на лотосе, украшенная ожерельем. По удивительному совпадению, спустя несколько дней, в полночь 15 октября, в день Дашеры, Джая родила третьего ребенка, божественно красивую дочь. Она назвала ее Хема Малини. Это слово означает «божественный» и взято из Лакшми сутрам. «Моя мать сказала мне позднее, что рисовала богинь, потому что периодически видела их во сне», - говорит Хема Малини.

В детстве Хема проводила все время в компании своих старших братьев, и, поскольку она была самой младшей, те постоянно задирали ее. «Я ходила за ними повсюду, но не могла играть в их жесткие грубые игры. Мать не одобряла того, что я играла с ними на солнце. Она уводила меня в дом и накладывала масло на мои волосы. Через несколько часов, чистая после купания и отдохнувшая, я ждала их возвращения и рассказов об их приключениях.

Подрастя, Хема обнаружила, что ее мать лелеяла особые мечты о ее будущем. Возможно, это были скрытые желания самой Джаи, которыми она пожертвовала, выйдя замуж, и которые она теперь надеялась реализовать с помощью своей дочери. Джая выросла в семье, где музыка окружала ее, и неудивительно, что ее привлекало все связанное с искусством. Она жадно читала и много писала, регулярно ведя колонки в тамильских журналах. Она очень хорошо разбиралась в классическом искусстве и могла легко играть на скрипке. Тем не менее, она не питала амбиций и желания заниматься этим профессионально. Но свою дочь Джая решительно собиралась готовить к карьере танцовщицы – это было ее мечтой и целью.

Какое-то время Чакраварти работал в Министерстве труда и занятости. Позднее, он поступил на службу в государственную страховую корпорацию служащих в Дели и сделал хорошую карьеру. В то время как он бдительно следил за их двумя сыновьями, Каннаном и Джаганнатхом, дочь он доверил заботам знающей свое дело жены. Джая повиновалась своей интуиции и отдала свою маленькую дочь учиться Бхарат Натьяму под руководством гуру Тара Рамасвами. Когда Хеме первый раз показали адаву (танцевальная единица в Бх-Н), у нее жутко болели колени. Но ей не разрешали пропускать занятия. «Ты привыкнешь», - нежно сказала ей мать и была права. Уже через несколько недель Хема танцевала, не жалуясь, и еще до конца года начала выступать на общественных мероприятиях.

Поскольку семья жила в Дели, то часто предоставлялась возможность выступать перед министрами. Среди них были тогдашний президент Раджендра Прасад и другие выдающиеся политики, как например, королева Елизавета. В то время молодых исполнителей было немного, и как результат, Хема была одна из самых обсуждаемых маленьких артистов в столице. «Я обожала внимание и лестные отзывы, и на какое-то время забывала о больных коленях», - вспоминает Хема сейчас.

«За годы выступления стали частью моей жизни. Перед моим выходом на сцену мама произносила гуру-мантру, которая всегда творила чудеса. «Сосредоточься, не нервничай, не ошибайся», - произносила она. Она подводила меня к статуе Натараджи и говорила поклониться и молча помолиться. Что-то переворачивалось у меня в животе, перед тем как занавес поднимался. Потом, когда музыка начиналась, и загорался свет, я снова ощущала полный контроль над собой. Уверенность появлялась от того, что мама поддерживала меня из-за кулис, и одно ее присутствие убеждало меня в том, что нигде не могло быть сбоя».

В Дели семья Чакраварти жила в доме для правительственных работников в колонии около Гол Маркета. Перед коттеджем была ровно подстриженная лужайка и веранда с колоннами, где семья сидела по вечерам. Длинный коридор отделял кухню от жилых комнат. «Мама проводила много времени на кухне за готовкой. Мы всегда ели все вместе, поставив тарелки на слегка поднятую деревянную опору. Иногда папа задерживался на работе, мама ждала его, но садилась напротив нас и клала щедрую добавку в наши тарелки», - говорит Хема.

«Приходящая служанка помогала ей измельчать кокосы и прибираться. Папа всегда помогал маме на кухне. После ужина, когда мы убегали играть, он помогал ей мыть посуду… Странно, но меня никогда не заставляли учиться вести хозяйство или готовить, а я не скучала по этому. Трудные вещи, такие как отнести матрасы и свернуть их на кровати, были обязанностью отца, а потом мой старший брат Каннан взял это на себя», - рассказывает она.

Даже спустя многие годы, каждый раз, когда Хема приезжает в Дели, воспоминания детства накатываются на нее. «Когда мы были детьми, каждый раз, когда нам нужно было ехать на вокзал, папа нанимал двуколку, чтобы везти багаж, и такси Виктория для нас. Он предупреждал обоих водителей, чтобы те ехали рядом, и он мог следить за вещами. Мои братья и я всегда с нетерпением ждали этих поездок. Виктории казались такими внушительными. Тем не менее, королевские привилегии исчезали по приезду на вокзал. На делийском вокзале всегда было очень много людей и шумно. Когда поезд подходил, все начинали пихать друг друга, чтобы залезть в вагон. В то время не существовало бронирования мест. Пассажиры забирались в купе и занимали места. Мы приносили старые простыни из дома, чтобы расстелить их на сидения, чтобы никто их не занял. Мне нравилось сидеть у окна… Ветер играл с моим лицом, а в моей голове звучали песни…

«Я помню холодные зимы в Дели и шерстяную одежду, которую отец покупал нам. Это вызывало у нас такой восторг, что мы одевали один свитер поверх другого. В зимние месяцы было так холодно, что все обычно оставались дома. Тем не менее, я не могла пропускать танцевальные занятия. Танцевать зимой очень обманчиво. Пока вы на сцене, вам кажется, что вы защищены, но как только вы уходите со сцены, холодный ветер заставляет вас дрожать. В такие моменты папа заворачивал меня в теплое пальто».

У Хемы также сохранились теплые воспоминания о делийском лете, когда вся семья спала на террасе под открытым звездным небом. «Мы с братьями здорово проводили время, играя в прятки… Когда шел дождь, папа заботливо держал зонтик надо мной, пока вез меня на танцевальные занятия на велосипеде. Школа танца была далеко в городе, и в то время велосипед был единственным средством передвижения».

В те дни, когда велосипед ломался, Чакраварти и его маленькая принцесса ездили на местном транспорте. От автобусной остановки до дома было далеко идти, и Хема крепко держалась за руку отца. «Папа считал, что ходьба пешком – лучшая тренировка для человека. Он называл ее своей личной «Транспортной службой Натарадж». Все в семье регулярно ходили пешком. Я ходила пешком с танцевальных занятий до дома. Мои братья ходи в школу, а мама ходила на рынок за продуктами. В то время, никто не ездил на транспорте на короткие расстояния. Некоторые люди ездили на проржавевших трехколесных повозках, но нам это не разрешалось, потому что папа осуждал их водителей за неосторожную езду. Те долгие прогулки до сих хранятся в моей памяти. … Мы с отцом едва ли перекидывались парой слов, но в том молчании была глубокая связь. Он никогда не выказывал свою любовь и привязанность, но то, как крепко он держал меня за руку, придавало мне уверенности», - нежно вспоминает она.

Семья редко куда выходила, но они никогда не упускали возможность сходить на танцевальное представление. Однажды в делийском Sapru House выступала царствующая звезда индийского кино Виджаянтимала с программой Бхарат Натьям, и семья Чакраварти пошла на ее выступление. Виджаянтимала была изумительна на сцене, и даже сейчас Хема помнит ее шелестящее кандживарамское сари, ее сверкающие черные глаза и длинные выразительные пальцы. «Она выглядела божественно. После выступления она пожала мне руку и сказала несколько ободряющих слов. Это был момент волшебства для меня и еще больше для моей матери», - добавляет Хема.
Семья Чакраварти восхищалась Виджаянтималой как танцовщицей. Хема помнит, как ее родители часто обсуждали ее выступления дома. «У папы был наметанный глаз, чтобы проследить и понять, что нужно для организации подобных шоу, а мама больше интересовалась формой искусства». Для Джаи Чакраварти каждое представление, на которое они ходили, было возможностью сделать Хему еще лучшей танцовщицей. Когда они возвращались домой, она обсуждала выступление в подробностях – останавливаясь на сильных и слабых сторонах танцора. Хема всегда молчаливо принимала участие в этих дискуссиях, усваивая мнение своих родителей и подсознательно стараясь достигнуть лучших результатов.

Джая Чакраварти мечтала о большом будущем для своей дочери и была готова заплатить ценой жертв и уступок. Она неустанно трудилась, чтобы воплотить эти мечты. Она следила за походкой Хемы, ее осанкой. Она учила Хему, как ходить, отведя плечи назад, и как сидеть элегантно, подобно леди. Укладывая ее спать ночью или собирая в школу утром, Джая всегда заставляла ее повторять то, что проходили на танцевальных занятиях. Это стало привычкой для Хемы, и вскоре, неважно, куда она шла или что делала, она всегда бессознательно повторяла свои адаву, мудры (жесты) и абхинаю (выражения лица, мимика).

Хема не может вспомнить точного момента, но постепенно ей начало нравиться танцевать. Она пристрастилась к звуку ударов тату кажи по полу, которые она описывает почти как гипнотизирующие. Тривени Кала Сангам была известной танцевальной академией в Дели, и считалось привилегией заниматься у гуру Рамасвами Пиллаи. Хема с нетерпением ждала этих занятий, но не хотела танцевать все время. Как и другие дети, ей хотелось играть, стоять у окна и глазеть на прохожих, бездельничать и подслушивать болтовню пожилых женщин, или просто ходить по пятам за своими братьями. Но ее строгое расписание давало мало возможностей для потакания подобным капризам.

Она училась в Мадрасской средней школе вместе со старшими братьями, но мало общалась со своими одноклассниками. Если она не находилась в школе, то была занята домашними заданиями. Более того, когда она заканчивала с уроками, ей нужно было идти на танцевальные занятия. Иногда ей не хватало друзей, но, поскольку она была очень стеснительной, она не знала, как поддерживать с ними отношения. «Когда я видела, как другие дети играют по соседству, мне было интересно, над чем они смеются. Я не могла понять, почему им так весело, и я уверена, что они точно так же не понимали меня. Иногда мне хотелось быть такими, как они, и поозорничать, что раздражало мою мать».

В таких случаях, Джая использовала единственный конструктивный способ отругать свою дочь. Каждый раз, когда Хема не слушалась ее или вызывала раздражение, Джая наказывала ее, заставляя репетировать 3 номера Бхарат-Натьям – Аларипу, Джатисварам и Шабдам.
Хема так хорошо знала эти танцы, что разбуди ее среди ночи, она бы могла исполнить их с закрытыми глазами. К тому моменту, с легким вызовом, она настаивала на том, чтобы танцевать только закрывшись в комнате. Слишком устав протестовать, Джая смягчалась. «Как только я закрывалась в комнате, то начинала громко петь песню и топать ногами, создавая впечатление, что танцевала, хотя на самом деле только делала движения ногами, без рук. Это давало мне ощущение силы и сознание того, что я обманула мать. Я была еще маленькая, и до меня не доходило, что я совершала чудовищное преступление по отношению к бесценному искусству. Осознание пришло гораздо позже…», - вспоминает она с озорным блеском в глазах лани.

В те дни ее больше всего отвлекал средний брат, Джаганнатх. Старший Каннан, всегда рассудительный, защищал ее. Все шуточки исходили от Джагана. «Он всегда изобретал новые шалости, чтобы довести меня. Каждый раз, когда я начинала танцевать, он приходил и корчил рожи. Естественно, я начинала хихикать и мама ругала меня за то, что я не могу сосредоточиться. Это был ежедневный обряд. Джаган раздражал меня только для того, чтобы мама на меня накричала. Это было его победой и славой. Он начинал носиться вокруг меня и хлопать в ладоши, а я начинала реветь. Это все ребячество, но оно было так важно для процесса взросления», - с нежностью говорит она.

Семья мало с кем общалась из соседей, кроме семьи Бхаттачарья, которая жила неподалеку. У них тоже была дочка, почти такая же по возрасту, как Хема, и иногда обе семьи собирались на обед или ужин дома друг у друга. Это были радостные моменты для четверых детей, когда можно было собраться и пошалить. Часто это веселье прерывалось, потому что у Хемы были другие обязанности. Джая Чакраварти отдала ее учиться музыке, поскольку она считала, что базовые знания о нотах и ритме сделают ее еще более компетентной танцовщицей. Джае хотелось, чтобы Хема занялась этим профессионально, и, чтобы доставить ей удовольствие, Хема неохотно появилась на третьем и четвертом экзамене по музыке, уклонившись только во время выпускных экзаменов. «Моя жизнь была слишком занятой, чтобы заниматься еще одной формой искусства. Мама была разочарована, но через некоторое время поняла и прекратила давить. Она согласилась, что для меня лучше преуспеть в одном виде искусства, чем разбрасываться на разные».

Но в любом случае музыка оставалась неотъемлемой частью жизни Хемы, пока она росла. «Каждое утро мы просыпались под звуки маминой скрипки и папиного чтения шлок, и неосознанно вторили пению, занимаясь ежедневными делами. Тем не менее, я никогда не владела музыкой, как танцем… Танец был моей индивидуальностью, другом, которого у меня никогда не было. Я не знаю, относилась ли к своей музыке так же пылко моя мать, или, может быть, она никогда не показывала этого, потому что была в других обстоятельствах».

Выйдя замуж в 13 лет, Джая была отягощена ответственностью замужества и материнства. Но Чакраварти был достаточно мудр, чтобы не дать завянуть увлечению своей жены искусством в рутинной работе. Он сделал все возможное, чтобы она закончила школу, и, когда пришло время, записал ее на курс со специализацией по языку хинди (Джая получила степень Prabhakar по этому предмету). Когда он открыл в ней способности к рисованию, то купил мольберт, чтобы она развивала свой талант в свободное время. Спустя годы, когда ей стало интересно писать, Чакраварти поддержал ее идею записывать свои мысли на бумагу.

На протяжении всех лет, когда Хема росла, она помнит, как ее мать использовала время продуктивно. «У нее было много интересов, и меня всегда поражало, как у нее получалось заниматься всем этим, что нисколько не мешало ей выполнять свои домашние обязанности. Она пела, готовила еду, контролировала мои занятия танцами и даже давала частные уроки по хинди. У нас дома всегда было много гостей, и что интересно, те, что приходили к отцу, разительно отличались от гостей матери».

Сегодня Хеме Малини 60. Интересно в Индии тоже проздравляют самых известных актеров по телевидению как у нас?
Хотела бы я так выглядеть в 60. Эх... пусть цветет еще долго, на радость родственникам, друзьям и зрителям.

Как сегодня ? В статье же написано

прикольно, мы в один день и час родились Я тоже в полночь 15ого

Хмм значит я невнимательно прочитала -)))) елки... правда не знаю, откуда я взяла 8 октября. наверное мне просто очень захотелось если не в один, то хоть рядышком с ней родится -))) в инете повсюду пишут - 16 октября -))))) А у меня ДР 7. ДА все равно весы рулят -)))) Хоть 8 хоть 15 хоть 16. Ладно отметим 16 -)))) или 15))) или два дня подряд -))))